Рай - это свои
Солнце снова проснулась от первого крика

неуемного скальда зари - петуха.

Монитор - отражение сонного лика,

вновь покажет родные просторы БК.

И Страшилкину street, и Центральную площадь,

и Торговый, запруженный сотнями слов.

И один комментарий в бою: "Будьте проще!

Все свободные статы кидайте в любовь!".

Хей, кидайте в любовь!



День в сраженьях: потери, шакалы, откаты,

третий-лишний в физических, в общем бедлам.

У экранов глаза виртуального брата,

как гляделки у кролика, пьяного в хлам.

Но пускай иногда по нам плачет палата,

по заявкам упрямо проносится вновь:

"Наплевать на магшмотки и арты, ребята!

Все свободные статы кидайте в любовь!"

Хей, кидайте в любовь!

22:47

Л.

Рай - это свои
Любящий человек - это не тот, с кем вы вместе счастливы.

Любящий - это который не бросит, что бы ни случилось.

10:32

Рай - это свои
Меня хотят сделать начальством.. Ба-лииииин! :(

09:49

Рай - это свои
Последнее время я совсем не скорблю по мертвым. Пусть отжившие лежат в мире. Лучше порадуюсь тем, кто еще жив.



Хей, я радуюсь тем, кто все еще жив.

Кто еще умеет взметать ногами твердь,

как-будто пух, тополиный пух.

Хей, я радуюсь этим ногам,

беспечным трудягам дурной головы

с ветром в облаках.

Хей, я рада ладоням, пытливым рукам,

любопытному носу, чей лисий нюх

ведет по запаху трав из норы.

Хей, я радуюсь вам, я радуюсь солнцу,

бьющему в грудь, как и луне в глазах,

таких разных глазах.

Хей, растворяясь в часах бежит этот день

по кругу забот. Кто влет, а кто вброд -

выбирайтесь из круга,

Хей!



ЗЫ: Странно. Число чтений падает, а читателей - растет.

Рай - это свои
Опоздания на пару минут иногда становятся бичом. Самое яркое из таких было в Мыське, когда пришлось махать под НГ экспрессу до Питера платочком. Но тогда получилось удачно - рядом стоял Николаевский, удалось найти начальника и вцепившись в рукав возопить: Догоните мне этот поезд! В общем, это отдельная новогодняя история :)

В моем доме много часов. Забавные механизмы, они настроены на разное время. Всегда есть показывающие общее местное, и другие, с разничей на 12 часов. Поэтому день или ночь, утро или вечер - выбрать можно посмотрев на желаемые часы.

И все они спешат. На несколько минут, сколько раз это уже выручало.

17:30

БК

Рай - это свои
Одна из причин, по которой пишу сейчас редко: возвращаюсь в БК. Кто там бывает - пишите.

17:20

Рай - это свои
Иногда мне кажется что перед рождением мы задаем свои параметры. И плюсы типа высокого положения натягиваются минусами типа "Сволочь" и т.п.

Рай - это свои
читать дальше

Рай - это свои
Помню был такой мультик, про собаку. Дворовый пес увидел боксера в клетке. Тот бегал, кидался на прутья. Пес вытащил зажим, клетка развалилась, а боксер замер на минутку, так и продолжил бегать внутри.



У каждого из нас есть свобода и мы сами себе ее ограничиваем. Названия ограничений разные: Хватает, Успеется, Некогда, Ерунда.. Суть одна - постоить себе стенки и потолок, видеть стены - тесно, зато надежно.



Интернет в этом смысле очень показателен. Кто каждодневно серфит по новым сайтам, кто ищет и не забывает старые, а кто ходит на привычные три-четыре и думает о скуке, сидя перед окном в мир.

Рай - это свои
Это было время ведь то еще.

Сколько стоящего, нестоящего

вместе нажито, вместе прожито.

А какие плелись художества

с каждым шагом былого времени:

не опишешь до самой темени

от зари. И приходим, наскоро,

обходясь мимоходом ласками,

то целуемся, то прощаемся.

И конечно же, обещаемся

снова встретиться. Так ли, сбудется,

на былой или новой улице -

ты скажи! Так и быть, уверую,

хлопнув старой, рассохшейся дверью,

в то, что снова придешь, как ранее.

Снова воздух сыграет ставнями.

Снова свидимся в беге давешнем,

замерев на часок. Когда еще?

09:23

Рай - это свои
Новые читатели, хэллоу *махает флажиком*



--



Сижу пишу о чудесах, которых в поле зрения сейчас 14 штук ровно.

Рай - это свои
Ответьте мне, пожалуйста, на один вопрос:



Для чего нужны грабли?

Рай - это свои
Есть хорошее в плохом, как и плохое в хорошем. А что может быть хорошего в обратном взрыве? В ввалившейся внутрь груди, в засасывающей потере удара, неразделимого на свой-чужой? В том, что это тоже чувство. А значит, можно писать.

Катышем нетесаных булыжников прыгали мысли. По необлицованной мостовой сюжета шли рука об руку дневные грезы и ночные кошмары, скрипели неописанные подошвы, ветер играл призрачной еще одеждой. Время близилось..



Холм

-----

Шрамы на щеках похожи на следы молний, паутиной оплетающих грозовое небо. Сухая кожа задубевшей дерюгой под стрелами дождя - испаряются над головой. Духу в склепе тела все равно, он замер, душа считает себя мертвой, замерзла.. Шум города внизу, гирлянды холодного огня болотными игрушками по стежкам улиц, так далеки сейчас. Сказанное, увиденное ржавым от дорожек слез замком на воротах - никто не увидит. Сжатые губы, сомкнутые, чеканкой горя, изломом расколотой земли, прямо под ногами, дома, там, где не ждешь.

Только зрачки живут. Полированым обсидианом застыли, а только они говорят. "Больше никогда". Отрицание продолжается декорациями тишины, фигуры внизу далеки, слух их слаб, а сколько кроется за чернильницей молчания, тем лишь отличием что не выведено зримыми упорядоченными кляксами алфавита, а лежит одним смоляным слитком за гранью век.



Поверхность

------------

Повседневные разговоры, дела, сами-себе-запланированные. Мир вроде бы не остановился. За окном на скамейки выбираются старики, ночью с них долетает гогот, видны огоньки сигарет. Те с кем видешься каждый день привыкли к "странностям" и списывают сегодняшнее на "бывает, пройдет". Знакомые пожимают плечами и переходят на свои темы - они им ближе, они спешат

высказать то, что по их мнению более важно. Дома. Дома морщат лоб, видят что чтото не так, искренне слушают и пробуют понять.. Только слова - поверхность.



Склеп

-----

Выщербленная плита медленно наползает, приливом мертвого моря закрывая прорубленное в потолке узкое зарешеченное оконце. Толстые прутья свинцово ложащейся на лицо тенью, паутиной. Клетка сердца выворочена взрывом, осколки костей вдавлены в пустоту внутри. Пирамида вереницею ступеней к небесам, оставленное на алтаре беззащитное сердце сжато куском мяса и умирает в ласковой любимой ладони, стиснутой в кулак. Глазницы пустеющего

черепа светятся прокалывающей радужку смесью боли, неверия, надежды. Далеко-далеко, на холме вне города, в сжимающих стенах пальцы цепляются за края саркофага.. Тело безразлично, царство гжучего еще холода высасывает боль и страх вместе с теплом. А в уголках плоти замерзший дух мечется, между "оставить в покое" и "придите".



Комната

--------

Своя комната. Привычные стены, куда не заходят чужие с улицы. Чтение книги невидящими глазами, ненависть к непонимающим голосам, к лезущим не в свое дело, к окружению, упрямое знание что можно пережить и замок на двери. Никого не надо.. Есть не хочется, хоть день и высосал свои соки. Раздражение голосами, общением. Никаких. Своя комната.



Зрачки

-------

Черные молнии, пронзающие собственные небеса. Тучи, выбивающие собственный хор из сливающихся нетнеможетбытьневерюнетак. Розовые сполохи, фиолетовые, уходящие в чернь, белая дуга проблеска мысли, водовороты и смерчи, камнепад сносит статуи и преваращает их в кладку на рушащимся карточным домиком доме. Водяная, ледяная крошка мыслей вихрем, таким что даже внутри разглядеть сложно, испаряется на плазму резкими хлестками огненных плетей памяти. Эпицентр.



Глаза

------

Издалека привычные, скользнули по телевизору. Реклама..



Фактор Икс

------------

Распоротая игрушка с жестяным каркасом, выбитая дернувшей струной кошка, пузатая мелочь. Сидит не понимая другого - как гуляющие люди проходят сквозь холм и идут по улицам. Уши их закрыты уютными ушанками, в руках зонтики. В небе плещут молнии - никто не видит. Кошка дрожит под бичами струй и смотрит в намокший асфальт. Цепляясь лапками за размытый гравий

холма карабкается по склону и чувствует. как меж коготками копятся обрывки кожи. Бороздки на боку холма сочатся алым, багрянцем тянут подушечки.. Кошка скользит и ступает наверх как по остриям отточенных ножей, каждый шаг хуже чем болью - ранкой холму.. Комок шерсти лезет вверх по серебряной ниточке своей привязанности. Серебро так редко у кошек, струна тонка и

дрожит под шквалами, кусает лапы, чертя в них новые розовые линии. Обломанные коготки, сердечком выжженая ржа замка, шатающиеся зубы, обмороженный язык..

Закрытый монолит двери склепа, исцарапенные стены без намека на живой плющ.. Падение на ледяной пол и капельки красного дорогим вином впитанные сумраком залы.. Выбитая нога мешает подняться, кошка лезет на плиту и идет, чуть быстрее чем та закрывается. Она чувствует как нить дрожит и красится серым, наплывает туман. Чувствует что нужна и не нужна, вокруг мертвые

стены дышут покинутыми легкими.. Зачем? Кошки никому ничего не должны.. Кроме себя.

В щели саркофага-кокона еще видны глаза. Кошка окунается в их зрачки, дрожит перетянутой струной, накаленной до всего спектра, от фиолетового до калено-желтого. И падает внутрь, под закрывающуюся крышку, закрывая лапками дырку на родном теле, распластавшись заплаткой-иксом. Гаснет свет..



Снаружи

---------

Часы бьют половину третьего. Карта дает разницу в тысячи километров. Компьютер живет 220 вольт. Клавиатура щелкает 33 буквами. И никакие цифры ничего не объясняют. Затекшая спина и смоляной слиток. В океане рождается утро..

----------------------------------------------------

Рай - это свои
Краткий пересказ:



Все будет хорошо! А вокруг - трупы, трупы, трупы...

Рай - это свои
На туче продают Страсти христовы за 70 рубликов. Клево-то как. А еще всего Высоцкого, тоже за семидесятник. И Аквариум, но он подороже, двухдисковый. А в торговых БК продавали Солнце. Стоило 10-15 кредиток.

Ибо смысл товарооборота - взять ценность, завернуть и получить за нее деньги.

-------------



Суета сует. Лучше скажите, кто в чем дома сидит? Сейчас тепло, а у меня дома прохладно, заходишь со двора - хорошо. Болтаюсь по своему логову хитрой конструкции в майке и при трусенциях. Носочки нафик, тапочки нафик, лучше ходить босиком.

14:48 

Доступ к записи ограничен

Рай - это свои
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Рай - это свои
Я люблю людей с большим сердцем. Хоть это и противоречит собственному эгоизму :) Люблю людей с открытыми глазами, в которых легко читается любопытство к миру, искры веселья и огоньки сочувствия - не только горю. Люблю за это и анимэ - они рисуют снаружи то, что обычно прячут внутри. Можно сказать - рисуют представления людей о себе.

Я люблю людей неунывающих, неломающихся ванек-встанек. У них тоже много бед на пути, но они встают и улыбками своими помогают другим. Наверное эта любовь связана и с тем, что хорошо знаю насколько это тяжело и трагично - иметь дело с людьми сильной воли, направившими эту волю на то, чтобы больше не быть. Так умерла мама. Так был познан ад - для всех свой, для меня он оказался адом безысходности. Видеть рядом угасающего близкого человека и не быть в состоянии помочь. Я не люблю людей, тратящих свою силу на такое - режет памятью и вызывает злость.

Я люблю людей с легкими ногами, способных оказаться там, где они захотят. Без этих странных рамок вроде "далеко" или "некогда". Две недели твоих дел могут не стоить ночи у друга. Я люблю людей, держащих слово. Это вопрос собственного достоинства и веры других. Я люблю искренних, даже если искренность может ранить. Ведь то, что есть, не исчезнет, если прикрыть его завесью.

Я люблю способных забраться на крыши и гулять по ним. когда мне было 5-7 лет, мы бродили по таким постоянно, забирались по выбоинам в кирпичах и однажды повесили к первомаю флаг, привязав его к трубе на доме с газовыми печами. Сколько вокруг домов и улиц, которые вроде бы знакомы вдоль и поперек, а крыши хоть и близко - как иное царство, куда большинство жителей не поднимется ни разу за свою жизнь.

Люблю людей, вызывающих интерес. Но не тех, кто за гротеском прячет гниль. Сколь ни причудлива она по форме, по содержанию останется такой. Люблю людей умных и своеобразных. Своеобразных - это ведь "свой образ". Сколь многие привыкли бездумно пользоваться клише и только думающие и те, кому в этих рамках тесно, будут искать образ свой.

Люблю потоки сознания. Их порой сложно читать, слушать, понимать, как лавину трудно раскладывать по полочкам, но они искренны. А это порой бывает большим достижением дял привыкших говорить слаженно и красиво.

Часто не люблю себя. За это же. За маленькое сердце, сжимающееся в угоду уюту, за моменты закрытых глаз, за решения не ехать когда возникает мысль, за редкость появления на крышах, холмах и вышках, за глупость и ловлю на штампах.

Рай - это свои
Труд дал обезьяне тело человека. Общение дало человеку душу. Можно возразить, ведь совершенствуясь в ремесле можно тоже становиться более человечным. Но это не исключение. Творя из небытия тоже общаешься, но с неживым. Так гончар видит в глине сосуд. Так ткачиха вкладывает душу в ковер, рождаемый на ее станке. Так программист ругается с компьютером, на котором пишет софт. Так он уговаривает программу работать.

Все они общаются. И, создавая вещи, создают себя. Мы сами - созидание в кузнице. Доводимые до белого каления спорами, краснеющие в часы близости и веселья, окунаемые в ледяной холод прощаний и обволакивающее масло привычек, мы становимся звонким металлом, в котором слышны голоса мастеров. И мы же - эти кузнецы. Каждый удар рождает в нас ответ. Плугом, мечом, подковой, бесформенной ли еще крицей становимся - каждое слово и жест, обращенное к нам, оставляет выемку, ведет последовательный узор или ухает, зря пороча форму, отзываясь в содержании. Так и мы, каждым звоном молоточков слов и ударом молотов дел создаем сокруг себя людей. Коллеги, ближние по духу, кузнецы и их творения - мы отвечаем за качество своего металла и отношение к другим.

Рай - это свои
Многое уже не воспринимается так остро, как раньше. Не притухшие краски, скорее оценка картин: было, было. Кажущиеся катастрофы под стать концу жизни проходят меж глаз не как пуля сквозь переносицу - как блик по коже. Будут и другие взлеты, и другие разрушения замков, и низведение их до квартир с удобствами. Радости покупки стиральной машины и вечеринки на квартире - в один ряд. В пленке по двадцать четыре кадра на одну секунду. А в неделе двадцать восемь дней, утров, вечеров и ночей. Пленка жизни, в которой вопреки закону выхватываешь не кажущееся важным, а двадцать пятые кадры - неподдельное горе, которое может изменить жизнь. Радость мгновений, которые стоит ценить всей душой. Лист на воде после грозы. Молчание, далекое от безучастности.

08:03

Ответ

Рай - это свои
Друг, если ты хочешь пронзать людей своей искренностью, нужно, чтобы сперва она пронзила тебя.